Одним из квалифицирующих признаков убийства является совершение его в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ).
Наказание в виде смертной казни за убийство беременной женщины предусматривалось уже в Соборном уложении 1649 г.: «А кто будет с похвалы, или с пьянства, или с умыслом наскачет на лошади на чью жену, и лошадью ея стопчет и повалит, и тем ея обесчестит, или ея тем боем изувечит, и беременная будет жена от того его бою дитя родит мертво, а сама будет жива, а с суда сыщется про то допряма, и тому, кто так учинит, за такое его дело учинити жестокое наказание, велеть его бити кнутом нещадно, да на нем же доправите той жене бесчестие и увечье вдвое, да его же вкинути в тюрму на три месяца. А будет от того его бою та жена и сама умрет, и его за такое его дело самого казнити смертию» (ст. 17 гл. XXII)(1).
В Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. также указывалось, что «кто с обдуманным заранее намерением или умыслом убьет женщину беременную, зная, что она в сем положении, тот подвергается за сие: лишению всех прав состояния и ссылке на каторжную работу в рудниках на время 15—20 лет» (ст. 1452)(2).
Уголовными кодексами РСФСР 1922 и 1926 гг. рассматриваемый признак убийства предусмотрен не был.
Как отмечал М. К. Аниянц, отсутствие в УК РСФСР 1926 г. такого квалифицирующего признака умышленного причинения смерти, как убийство беременной женщины, создавало на практике трудности и вызывало в ряде случаев квалификацию подобных деяний как умышленного убийства с использованием беспомощного положения убитой. По мнению ученого, убийство беременной женщины свидетельствует об особой жестокости преступника и влечет очень тяжкие последствия(3).
В УК РСФСР 1960 г. предусматривалась ответственность за убийство женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности (п. «ж» ст. 102). В пункте же «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ говорится об убийстве женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности. В первом случае речь идет об умышленном причинении смерти другому человеку как о результате, во втором — как о процессе, и это не имеет существенного уголовно-правового значения.
Повышенная уголовная ответственность за убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, установлена в связи с тем, что, посягая на жизнь будущей матери, виновный ставит под угрозу и возможность существования плода — зародыша будущей жизни.
По мнению Г. Н. Борзенкова, «наряду с объективным существует и субъективное основание для усиления ответственности за убийство заведомо беременной женщины. Оно заключается в особой злостности или низменности намерений виновного, который игнорирует требования закона и общественной морали об охране материнства и детства»(4).
Т. А. Плаксина также отмечает, что «основанием повышения ответственности за убийство женщины, находящейся
в состоянии беременности, является социальная потребность в уголовно-правовой охране биологического существования (внутриутробной жизни) не родившегося ребенка как дополнительного объекта убийства»(1).
Об обоснованности подобного подхода свидетельствует и законодательный опыт ряда зарубежных стран: составы квалифицированного убийства, аналогичные предусмотренному п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, имеются, например, в Уголовных кодексах Азербайджанской (ст. 120.2.8)(2), Кыргызской (п. 2 ч. 2 ст. 97)(3), Латвийской (п. 1 ст. 117)(4) и Эстонской (ст. 101)(5) Республик, Грузии (п. «б» ст. 109)(6), Украины (ч. 2 ст. 115)(7), Республик Армения(ч. 2 ст. 104)(8), Беларусь (п. 3 ч. 2 ст. 139)(9), Казахстан (п. 4 ч. 2 ст. 99)(10), Таджикистан (п. «д» ч. 2 ст. 104)(11) и Узбекистан (п. «б» ч. 2 ст. 97)(12).
Пункт 4 ст. 116 УК Республики Болгария(13) и п. 4 ч. 2 ст. 129 УК Литовской Республики(14) сформулированы следующим образом: убийство беременной женщины, т. е. в них отсутствует указание на заведомость для виновного факта нахождения потерпевшей в состоянии беременности.
Убийство женщины, заведомо для виновного находившейся в состоянии беременности, по УК Республики Молдова является особо квалифицированным составом (п. «с» ч. 3 ст. 145)(15).
Совершение преступления в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, в соответствии со ст. 63 УК РФ признается обстоятельством, отягчающим наказание (п. «з»). Беременная женщина предусмотрена в качестве потерпевшей в основном составе ст. 145 УК РФ («Необоснованный отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение беременной женщины или женщины, имеющей детей в возрасте до трех лет»). Совершение преступления в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, является квалифицирующим признаком истязания (п. «в» ч. 2 ст. 117 УК РФ), похищения человека (п. «е» ч. 2 ст. 126 УК РФ), незаконного лишения свободы (п. «е» ч. 2 ст. 127 УК РФ), торговли людьми (п. «и» ч. 2 ст. 127.1 УК РФ), захвата заложника (п. «е» ч. 2 ст. 206 УК РФ).
Представляется, что российский законодатель вполне справедливо предусмотрел рассматриваемый признак в качестве квалифицирующего не только в ст. 105 УК РФ, но и в ст.ст. 117, 126, 127, 127.1, 206 УК РФ, поскольку данное обстоятельство повышает степень общественной опасности самого умышленного причинения смерти, истязания, похищения человека, незаконного лишения свободы, торговли людьми и захвата заложника и в то же время свидетельствует о повышенной общественной опасности преступника, совершающего указанные посягательства в отношении женщины, заведомо для него находящейся в состоянии беременности.
Согласно общей теории квалификации преступлений объектом преступления являются общественные отношения, куда входят: а) фактические общественные
отношения между людьми; б) их правовая форма, или «оболочка»; в) материальные формы, условия и предпосылки существования этих отношений(1). Как отмечал В. Н. Кудрявцев, «объектом убийства является жизнь человека, правовой формой будут правоотношения, обеспечивающие неприкосновенность личности»(2).
Таким образом, объектом убийства, предусмотренного п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, является жизнь беременной женщины, а правовой формой — правоотношения по охране жизни беременной женщины.
Объективную сторону убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, образуют действия (бездействие), направленные на лишение жизни беременной женщины, последствия в виде ее смерти и причинно-следственная связь между ними.
Субъект убийства, предусмотренного п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, общий — физическое вменяемое лицо, достигшее возраста четырнадцати лет (ст. 19, ч. 2 ст. 20 УК РФ).
Потерпевшей в силу прямого указания закона может быть женщина, заведомо для виновного находящаяся в состоянии беременности, независимо от возраста (в научной литературе приводится пример, когда забеременела девочка восьми лет, и отец убил ее из чувства стыда за недостатки в воспитании и грех, который произошел(3)).
Некоторые ученые, анализируя п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, усматривают отличительную (ограничительную) особенность потерпевшей — возрастную: «понятно, что малолетняя и престарелая и даже пожилая женщина не могут забеременеть и, следовательно, не могут быть потерпевшими от этого убийства»(4).
Беременной считается женщина с момента зачатия (как естественного, так и искусственного) до момента прохождения ребенка по родовым путям.
В пункте «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ срок беременности женщины не уточняется, следовательно, не влияет на квалификацию содеянного. Однако срок беременности может повлиять на установление того, знал ли виновный о беременности потерпевшей, даже при отрицании субъектом указанного факта, поскольку на поздних сроках беременности имеются соответствующие внешние признаки (увеличенный размер живота определенной формы и т. д.).
На квалификацию содеянного по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ также не влияет, погиб ли плод в результате убийства беременной женщины или удалось его спасти, однако данное обстоятельство должно учитываться судом при назначении виновному наказания.
Некоторые авторы полагают, что убийство, предусмотренное п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, «учитывая характер деяния»(5), совершается только с прямым умыслом.
На наш взгляд, рассматриваемое убийство, может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом(6), когда виновный
либо 1) осознает общественную опасность своего деяния, направленного на лишение жизни женщины, заведомо для него находящейся в состоянии беременности, предвидит возможность или неизбежность наступления ее смерти и желает ее наступления (например, если убийца, зная о беременности женщины, ударяет ее ножом в грудь), либо 2) осознает общественную опасность своего деяния, направленного на лишение жизни женщины, заведомо для него находящейся в состоянии беременности, предвидит возможность наступления ее смерти, не желает, но сознательно допускает ее наступление или относится к ней безразлично (например, когда супруг, из ревности избивая свою беременную жену, сдавливает ей горло рукой, преодолевая ее активное сопротивление, в результате чего потерпевшая умирает от асфиксии).
Покушение на жизнь беременной женщины (ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ) необходимо отличать от умышленного причинения тяжкого вреда ее здоровью (ст. 111 УК РФ). При совершении преступления, предусмотренного ст. 111 УК РФ, у виновного имеется умысел (прямой или косвенный) на причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшей, однако отсутствует умысел на ее убийство. Покушение на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, как и любое покушение, совершается только с прямым умыслом на причинение смерти потерпевшей.
Так, С. покушался на убийство В., заведомо для него находящейся в состоянии беременности. Преступление совершено в одном из сел Архангельской области при следующих обстоятельствах.
В вечернее время 5 декабря 2009 года проживающие совместно С. и В. в своей квартире употребляли спиртные напитки с Ш. и Ф., находящимися у них в гостях.
В период с 22 до 23 часов, будучи в состоянии алкогольного опьянения, С., увидев, что его сожительница В. обманным путем покинула квартиру и ушла с Ш., на почве ревности и возникшей к В. неприязни решил убить последнюю, заведомо для него находящуюся в состоянии беременности сроком 9—12 недель. С этой целью С. вооружился кухонным ножом и пришел в дом, где проживала семья Ш.
Обнаружив В. спрятавшейся за печью в кухне дома Ш., С., реализуя умысел, направленный на убийство В., схватил последнюю за волосы и, высказав намерение убить ее, преодолевая сопротивление В., Ш. и Ш. И., пытавшихся пресечь его действия, нанес В. с целью ее убийства шесть ударов ножом в область расположения жизненно-важных органов — грудную клетку и живот, а также пять ударов ножом по конечностям, причинив телесные повреждения.
Свои умышленные действия, непосредственно направленные на убийство В., по не зависящим от его воли обстоятельствам С. не смог довести до конца, так как В., Ш. и Ш. И. оказали ему активное физическое сопротивление, ударили табуретом по голове и разоружили, после чего В. была оказана своевременная медицинская помощь(1).
Орудие преступления (нож), количество, характер и локализация телесных повреждений (шесть ударов в область расположения жизненно-важных органов — грудную клетку и живот; пять ударов по конечностям), а также иные обстоятельства содеянного свидетельствуют о том, что С. осознавал общественную опасность своих действий, направленных на лишение жизни В., заведомо для него находящейся в состоянии беременности, предвидел неизбежность наступления ее смерти и желал ее наступления, т. е. действовал с прямым умыслом на убийство потерпевшей.
По мнению А. И. Стрельникова, «мотивом данного убийства может быть месть, гнев, ревность. Пенсионеру З. прислали счет на полтора миллиона рублей за телефонные переговоры с абонентом из США. Как потом стало известно З., разговоры вела тайно от него беременная племянница. Когда она отказалась оплатить счет, он в гневе убил ее. Если убийство беременной женщины совершено по хулиганским мотивам, то оно квалифицируется и по п. “и” ч. 2 ст. 105 УК РФ. Известен случай убийства женщины, забеременевшей от связи с любовником. Убийство было совершено в связи с нежеланием мужа потерпевшей иметь незаконного наследника на крупное состояние»(1).
Мотив убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, может быть любым, и если он «простой» (не квалифицирующий), то на уголовно-правовую оценку содеянного не влияет. Однако если мотив или цель убийства предусмотрены иными пунктами ч. 2 ст. 105 УК РФ, то содеянное требует соответствующей дополнительной квалификации.
Так, если убийство потерпевшей, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, было совершено, например, ее бывшим супругом в целях избавления от уплаты алиментов, возможна квалификация по пп. «г», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Или если убийство беременной женщины совершается в целях использования ее органов (тканей) для пересадки другому человеку, содеянное (при условии, что преступник знал о беременности потерпевшей) подлежит квалификации по пп. «г», «м» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, необходимо отграничивать и от причинения смерти беременной женщине по неосторожности. При совершении преступления, предусмотренного п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, у виновного имеется прямой или косвенный умысел к смерти потерпевшей, о беременности которой он знает, а при лишении ее жизни по неосторожности — лишь легкомыслие или небрежность к смерти.
Так, К., врач пункта неотложной помощи при одной из поликлиник г. Санкт-Петербурга, при выезде к больной С. установил наличие внематочной беременности. С. была в крайне тяжелом состоянии, не могла удержать термометр, ее руки и губы были синими. К. не принял мер к срочной госпитализации С., хотя это настоятельно диктовалось особенностями данного случая и было очевидно для К. Он оставил больную без медицинского присмотра и только через 45 минут, после посещения другого больного, вызвал санитарную машину. В результате у С. произошло обильное кровотечение в брюшную полость, и она умерла. По заключению эксперта, при своевременно оказанной помощи жизнь С. была бы спасена. Сам К. заявил в судебной заседании, что он знал, что внематочная беременность может привести к смертельному исходу, но надеялся, что за это время с С. ничего не произойдет(2).
Квалификация преступного бездействия К. по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ как убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, в данном случае исключается, поскольку у него отсутствовал умысел к смерти потерпевшей (она наступила в результате легкомысленных действий врача).
Преступление, предусмотренное п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, также необходимо отграничивать от убийства, совершенного при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108 УК РФ), от убийства, совершенного при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление (ч. 2 ст. 108 УК РФ), и от убийства, совершенного в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством или тяжким
оскорблением со стороны потерпевшего либо иными противоправными или аморальными действиями (бездействием) потерпевшего, а равно длительной психотравмирующей ситуацией, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего (ст. 107 УК РФ). При установлении в действиях виновного признаков убийства, предусмотренного чч. 1, 2 ст. 108 или ст. 107 УК РФ, применению подлежат указанные нормы, поскольку они являются привилегированными составами убийства (т. е. убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, совершенное, например, в состоянии аффекта, квалифицируется по ч. 1 ст. 107 УК РФ, а не по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ).
Такое правило закреплено:
в п. 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.01.1999 № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», в котором разъясняется, что «по смыслу закона убийство не должно расцениваться как совершенное при квалифицирующих признаках, предусмотренных пп. «а», «г», «е» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а также при обстоятельствах, с которыми обычно связано представление об особой жестокости (в частности, множественность ранений, убийство в присутствии близких потерпевшему лиц), если оно совершено в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения либо при превышении пределов необходимой обороны»;
в п. 26 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.09.2012 № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление», где указано, что «убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, а равно при превышении мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, подлежит квалификации по соответствующей части статьи 108 УК РФ и в тех случаях, когда оно сопряжено с обстоятельствами, предусмотренными в пунктах «а», «г», «е» части 2 статьи 105 УК РФ. В частности, убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, должно быть квалифицировано только по статье 108 УК РФ и тогда, когда оно совершено при обстоятельствах, с которыми обычно связано представление об особой жестокости (например, убийство в присутствии близких потерпевшему лиц)».
Библиографический список
1. Андреева Л. А. Квалификация убийств, совершенных при отягчающих обстоятельствах : учеб. пособие / Л. А. Андреева. — Санкт-Петербург : С.-Петерб. юрид. ин-т Генеральной прокуратуры Рос. Федерации, 1998. — 56 с.
2. Аниянц М. К. Ответственность за преступления против жизни / М. К. Аниянц. — Москва : Юрид. лит., 1964. — 212 с.
3. Борзенков Г. Н. Квалификация преступлений против жизни и здоровья : учеб.-практ. пособие / Г. Н. Борзенков. — Москва : Зерцало, 2005. — 144 с.
4. Бородин С. В. Преступления против жизни / С. В. Бородин. — Санкт-Петербург : Юридический центр Пресс, 2003. — 467 с.
5. Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений/ В. Н. Кудрявцев. — 2-е изд., перераб. и доп. — Москва : Наука-Пресс, 2006. — 302 с.
6. Кудрявцев В. Н. Объективная сторона преступления / В. Н. Кудрявцев. — Москва : Госюриздат, 1960. — 244 с.
7. Никифоров Б. С. Объект преступления по советскому уголовному праву / Б. С. Никифоров. — Москва : Госюриздат, 1960. — 228 с.
8. Стрельников А. И. Ответственность за убийство, совершенное при обстоятельствах, отягчающих наказание / А. И. Стрельников. —Москва : Частное право, 2002. — 144 с.
9. Таганцев Н. С. О преступлениях против жизни по русскому праву [Электронный ресурс] / Н. С. Таганцев. — Санкт-Петербург : Типография А. М. Котомина, 1871. — Т. 2. —Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
10. Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период / под ред. Ю. П. Титова, О. И. Чистякова. — Москва : Юрид. лит., 1990. — 480 с.
Дата размещения статьи: 08.01.2015
Одним из квалифицирующих признаков умышленного причинения смерти другому человеку является его совершение в отношении женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ).
"Заведомость" в п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ означает, что до начала выполнения объективной стороны убийства виновный знал о беременности потерпевшей, т.е. имел ясное представление относительно указанного обстоятельства, и у него не было никаких сомнений в обратном. Если виновный не знал, что потерпевшая беременна, его действия при отсутствии иных признаков, указанных в ч. 2 ст. 105 УК РФ, необходимо квалифицировать по ч. 1 ст. 105 УК РФ.
В доктрине дискуссионным является вопрос об уголовно-правовой оценке действий виновного в случаях, когда он умышленно лишает жизни небеременную женщину, думая, что потерпевшая беременна.
Такого рода ошибки в факте (error facti) в научной литературе называются фактическими ошибками и определяются как неправильное (ошибочное) представление, т.е. заблуждение лица о фактических обстоятельствах совершаемого им деяния, относящихся к признакам состава преступления (в рассматриваемом случае виновный заблуждается относительно наличия предусмотренного в п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ признака, характеризующего состояние потерпевшей).
———————————
Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Под ред. Н.М. Кропачева, Б.В. Волженкина, В.В. Орехова. СПб., 2006. С. 496; Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Под ред. И.Э. Звечаровского. М., 2010. С. 248 и др.
Комментируя УК РФ 1996 года, ученые предлагают 4 основных варианта квалификации содеянного:
1) по п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ — как оконченное убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности ;
———————————
См., например: Шиян В.И., Гриб В.Г., Ильин И.С. Уголовное право России. Особенная часть: Учебное пособие. М., 2009. С. 29.
2) по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ — как покушение на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности ;
———————————
См., например: Коробеев А.И. Преступные посягательства на жизнь и здоровье человека. М., 2012. С. 69.
3) по ч. 1 ст. 105 УК РФ — как оконченное "простое" убийство ;
———————————
См., например: Ситникова А.И. Оконченное и неоконченное посягательство на жизнь мнимо беременной женщины // Российский следователь. 2007. N 14. С 16 — 17.
4) по ч. 1 ст. 105 и ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ — как оконченное "простое" убийство и покушение на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности .
———————————
См., например: Убийство: уголовно-правовая и криминологическая характеристика / М.В. Архипова [и др.]. Иркутск, 2008. С. 83.
Каждый из предлагаемых вариантов квалификации может быть объектом критики: уголовно-правовая оценка содеянного по п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ не учитывает, что объективно была лишена жизни небеременная женщина; третий вариант квалификации только по ч. 1 ст. 105 УК РФ не учитывает направленности умысла виновного на лишение жизни беременной женщины, хотя это, безусловно, повышает степень общественной опасности как преступного деяния, так и самого преступника; квалификация по ч. 1 ст. 105 и ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ недопустима, поскольку обвиняемый дважды несет уголовную ответственность за одни и те же действия, что нарушает принцип справедливости (ст. 6 УК РФ).
Представляется, что уголовно-правовая оценка содеянного как покушения на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ, критикуемая с точки зрения ее "буквенно-цифрового" выражения, — это единственный верный вариант квалификации. Он всецело учитывает направленность умысла виновного, заблуждавшегося насчет беременности потерпевшей, и полностью согласуется с принципом "субъективного вменения", действующим в российском уголовном праве. И даже если не разделять нашей позиции, то уже исходя из необходимости "из нескольких зол выбирать меньшее" такой вариант квалификации является приоритетным.
"При квалификации преступлений, совершенных с ошибочным предположением о наличии квалифицирующих обстоятельств, которые фактически отсутствуют, — отмечает А.И. Рарог, — допускается юридическая фикция: фактически оконченное преступление квалифицируется как покушение. Эта фикция оправдана тем, что, хотя общественно опасное последствие и наступило, но все же в реальной действительности оно не сопровождалось тем квалифицирующим обстоятельством, которое охватывалось сознанием виновного и которое в соответствии с направленностью умысла обосновывает усиление ответственности" .
———————————
Рарог А.И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб., 2003. С. 183.
Усиление уголовной ответственности в этом случае (при квалификации по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ) связано с тем, что виновный, условно говоря, "зная" (хотя это "знание" лишь в его "голове") о беременности женщины, т.е. о ее готовности родить новую жизнь, "вдохнуть" ее в вынашиваемый плод, все равно лишает ее жизни и, соответственно, ставит под угрозу "возможность" рождения будущего ребенка (которого объективно нет).
Квалификация в рассматриваемой ситуации действий виновного по ч. 1 ст. 105 УК РФ признает, что убийство было совершено без квалифицирующих признаков, указанных в ч. 2 ст. 105 УК РФ, и тем самым игнорирует направленность умысла виновного (ведь, как справедливо отмечает А.В. Наумов, у последнего не было умысла на убийство небеременной женщины ). Признавая убийство мнимо беременной женщины "простым", правоприменитель переводит данное преступление в разряд менее опасных (так же как и самого преступника, способного "пойти" на лишение жизни беременной женщины), не учитывает обстоятельства его совершения и приравнивает к убийству здорового мужчины мужчиной, например, в ссоре. Квалификация содеянного по ч. 1 ст. 105 УК РФ необоснованно улучшает положение преступника: например, ему может быть назначено наказание от 6 до 8 лет лишения свободы с ограничением свободы от 6 месяцев до 1 года, тогда как при квалификации по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ — только от 8 лет лишения свободы с ограничением свободы от 1 года.
———————————
Наумов А.В. Российское уголовное право: Курс лекций: В 3-х т. Т. 2: Особенная часть (главы I — X). 4-е изд., перераб. и доп. М., 2008. С. 67.
Тем не менее в 2004 году Президиум Верховного Суда РФ занял позицию по квалификации действий Кайсина в рассматриваемом случае как "простого" убийства по ч. 1 ст. 105 УК РФ . Аналогично, "с учетом того, что умысел Г. на лишение жизни потерпевшей был полностью реализован и в результате действий виновного наступила смерть потерпевшей, которая в состоянии беременности не находилась" , были квалифицированы в схожей ситуации и действия Г.
———————————
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. N 1.
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. N 3
Остается непонятным, почему Президиум Верховного Суда РФ, квалифицируя содеянное как "простое" убийство, обосновывает свою точку зрения тем, что умысел Г. "был полностью реализован"? Ведь это не так, поскольку Г. убивал потерпевшую, "будучи уверенным, что его сожительница Б. находится в состоянии беременности", т.е. у него был умысел не просто на лишение жизни потерпевшей, а на лишение жизни потерпевшей, которая, по его твердому убеждению, была беременна (квалификация же по ч. 1 ст. 105 УК РФ предполагает, что виновный осознает, что женщина не беременна, и лишает ее жизни). Таким образом, виновный совершил умышленные действия, непосредственно направленные на убийство Б., заведомо для него находящейся в состоянии беременности, но при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от Г. обстоятельствам, а именно потому, что объективно Б. не была беременна (для оконченного состава преступления, предусмотренного п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ, необходимо наличие объективного (беременность потерпевшей) и субъективного (знание виновного о беременности потерпевшей) признаков). Следовательно, в соответствии со ст. 30 УК РФ, Г. совершил покушение на убийство женщины, заведомо для него находящейся в состоянии беременности.
Согласно п. 25 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.12.2002 N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое" "в случаях, когда лицо, совершившее грабеж. имело цель завладеть имуществом в крупном или особо крупном размере, но фактически завладело имуществом, стоимость которого не превышает двухсот пятидесяти тысяч рублей либо одного миллиона рублей, его действия надлежит квалифицировать, соответственно, по части третьей статьи 30 УК РФ и пункту "д" части второй статьи 161 или по пункту "б" части третьей статьи 161 как покушение на грабеж, совершенный в крупном размере или в особо крупном размере. " .
———————————
Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 2.
Таким образом, у Верховного Суда РФ применительно к грабежу в указанном Постановлении принципиально иной подход к квалификации — как покушению на квалифицированный (особо квалифицированный) грабеж в случаях, когда виновный, имея умысел на совершение квалифицированного (особо квалифицированного) грабежа, не смог его довести до конца, по не зависящим от него обстоятельствам.
Квалификация содеянного по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ не "признает потерпевшую живой" (практически) , а свидетельствует о совершении виновным умышленных действий, непосредственно направленных на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, хотя при этом такое убийство не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам (так как потерпевшая объективно не была беременна).
———————————
Ситникова А.И. Оконченное и неоконченное посягательство на жизнь мнимо беременной женщины // Российский следователь. 2007. N 14. С. 16 — 17.
При покушении же на жизнь потерпевшей, ошибочно принятой за беременную, действия виновного подлежат квалификации не как "удвоенное покушение" , а с позиции действующего уголовного законодательства по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ как покушение на убийство женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности (как в случае, если потерпевшая осталась жива, так и в случае ее смерти, при одинаковой квалификации суд будет учитывать последствия преступления при назначении наказания).
———————————
Там же. С. 16 — 17.
При квалификации содеянного по ч. 1 ст. 105 УК РФ "правомерные интересы потерпевших" нарушаются в большей степени, чем при правовой оценке по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ, ведь "покушение на квалифицированное убийство более опасно, чем оконченное простое" .
———————————
Ситникова А.И. Правоприменительные фикции при ошибке в свойствах потерпевшей // Юридический мир. 2007. N 4. С. 31.
Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003. С. 342.
На наш взгляд, нельзя категорично утверждать, что последствия "в большей мере выражают общественную опасность содеянного, чем содержание и направленность умысла" (для этого нет никаких оснований в законе), — более того, действующий в уголовном праве принцип субъективного вменения требует квалифицировать деяние по направленности умысла виновного лица, а не по последствиям.
———————————
Ситникова А.И. Проблемы квалификации убийства женщины при ошибке в свойствах ее личности // Уголовное право. 2008. N 2. С. 75 — 77.
Так, согласно п. 16 действующего Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 11.07.1972 N 4 "О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества" (с изм. и доп., внесенными Постановлениями Пленума Верховного Суда СССР от 21.09.1977 N 13; от 27.11.1981 N 6; от 26.04.1984 N 7), "если при совершении хищения умысел виновного был направлен на завладение имуществом в значительном, крупном или особо крупном размере и он не был осуществлен по не зависящим от виновного обстоятельствам, содеянное надлежит квалифицировать как покушение на хищение в значительном, крупном или особо крупном размере, независимо от количества фактически похищенного" .
———————————
Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. М., 1997. С. 81.
Сторонники квалификации рассматриваемых случаев по ч. 1 ст. 105 УК РФ также ссылаются на положение ч. 3 ст. 49 Конституции РФ о том, что "все неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого", и п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. "О судебном приговоре", согласно которому "по смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств и т.д." . "Поэтому сомнения по поводу квалификации убийства женщины, которая не была беременной, хотя по убеждению виновного находилась в таком состоянии, следует решать в пользу обвиняемого (подсудимого)" .
———————————
Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. N 7.
Красиков А.Н. Преступления против права человека на жизнь: в аспектах de lege lata и de lege ferenda. Саратов, 1999. С. 93.
Последнее утверждение, как полагает А.И. Коробеев, справедливо не в смысле оценки действий виновного "как совершения простого убийства, а в смысле квалификации их как покушения на убийство беременной женщины", а не как оконченного убийства, предусмотренного п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ. "Виновный ошибся не в личности как носителе каких-то общесоциальных качеств, а в особенностях тех признаков, которые присущи только данной личности, в данный момент ее физиологического состояния. И коль скоро на эти квалифицирующие свойства потерпевшего фактического воздействия не было, то вменять их нельзя, а значит нельзя квалифицировать это деяние как оконченное преступление" .
———————————
Полный курс уголовного права: В 5-ти т. / Под ред. А.И. Коробеева. Т. II: Преступления против личности. СПб., 2008. С. 190.
Более того, следует отметить, что в формуле "все неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого" речь идет не о сомнениях ученого, правоприменителя в квалификации по уже установленным обстоятельствам, а о сомнениях, например в том, совершило ли рассматриваемое деяние конкретное лицо А., виновно ли оно в его совершении и т.д. Если же установлено, что именно привлекаемый к уголовной ответственности гр-н А. умышленно причинил смерть небеременной гр-ке Б., полагая, что последняя беременна, то сомнений, о которых говорится в ч. 3 ст. 49 Конституции РФ, нет, — существует единственно верный из четырех возможных вариант квалификации содеянного по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ.
В противном случае следователь, засомневавшись в ходе следствия в том, как правильно квалифицировать установленное материалами уголовного дела совершение гр-м А. нападения на гр-на Б. в целях хищения мобильного телефона последнего с причинением потерпевшему легкого вреда здоровью — по ч. 1 ст. 162 или по п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ, используя "не к месту" формулу "все неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого", должен будет прийти к неверному выводу о необходимости квалификации содеянного по п. "г" ч. 2 ст. 161 УК РФ.
Квалификация убийства мнимо беременной женщины по совокупности ч. 1 ст. 105 и ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ в научной литературе обосновывается тем, что "налицо в данном случае будет именно идеальная совокупность указанных преступлений" .
———————————
Учебно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. 2-е изд., испр. и доп. / Под общ. ред. А.Э. Жалинского. М., 2010. С. 310.
На наш взгляд, квалификация по совокупности ч. 1 ст. 105 и ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ недопустима, поскольку убийство мнимо беременной женщины — это одно преступление с одной потерпевшей, и, следовательно, обвиняемый, как уже отмечалось, дважды несет уголовную ответственность за одни и те же действия, что нарушает принцип справедливости (ст. 6 УК РФ).
Не можем мы согласиться и с позицией сторонников квалификации умышленного лишения жизни женщины, ошибочно принятой за беременную, как оконченного убийства, предусмотренного п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ, считающих это "меньшей неточностью" , поскольку результат выбора между правильным вариантом квалификации (по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ. — Д.К.) и предлагаемым "неточным" очевиден. Для этого имеются следующие основания:
———————————
Бородин С.В. Преступления против жизни. СПб., 2003. С. 137.
Во-первых, преступление считается оконченным, если в деянии имеются все признаки состава преступления (ст. 29 УК РФ), т.е. для оконченного состава, предусмотренного п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ, как уже отмечалось, необходимы два признака: 1) беременность потерпевшей и 2) знание виновного об этом. Первого нет, следовательно невозможна и квалификация содеянного как оконченного убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности.
Квалифицировать содеянное по п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ без ссылки на ч. 3 ст. 30 УК РФ — значит признать, что для данного состава убийства неважно, была ли потерпевшая беременной, главное установить, что виновный считал ее таковой. Но формулировка "женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности" предполагает, что потерпевшая находится в таком состоянии, иначе это был бы состав убийства "по соображениям беременности потерпевшей".
Во-вторых, непонятно, как практически будет выглядеть формулировка обвинения при квалификации по п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ: ". гр-н А., осознавая общественную опасность своих действий, направленных на лишение жизни гр-ки Б., заведомо для него находившейся в состоянии беременности, предвидя неизбежность наступления ее смерти и желая причинить ей смерть, нанес потерпевшей два удара ножом в левую часть груди. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы гр-ка Б. в состоянии беременности не находилась. Тем самым гр-н А. умышленно лишил жизни Б., заведомо для него находящуюся в состоянии беременности" (сокращенно).
Если руководствоваться подобной логикой, то, как справедливо отмечает Б.В. Волженкин, по п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ придется квалифицировать даже убийство мужчины, по ошибке принятого в темноте за беременную женщину, которую преступник предполагал убить .
———————————
Уголовное право России. Общая часть: Учебник / Под ред. Н.М. Кропачева, Б.В. Волженкина, В.В. Орехова. С. 507.
Поэтому не убеждает и аргументация в необходимости квалификации убийства женщины, которую виновный ошибочно считал беременной, "тем не менее. по п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ, исходя из направленности умысла" . Напротив, "исходя из направленности умысла" такое убийство подлежит квалификации по ч. 3 ст. 30 и п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ.
———————————
Джинджолия Р.С. Проблемы систематизации оценочных категорий при квалификации преступлений против личности и назначении за них наказания (анализ теории и практики): Дис. . д-ра юрид. наук. Рязань, 2005. С. 104.
Следует отметить также, что в научной литературе был предложен еще один вариант квалификации убийства мнимо беременной женщины: "если виновный убивает женщину, полагая, что она беременна, но мотивом убийства является не ее состояние, то квалифицировать необходимо по ч. 1 ст. 105 УК РФ, тем более что беременной она все же не являлась. В другой ситуации, когда мотивом преступления является именно беременность, хотя бы и предполагаемая, действия виновного необходимо оценивать по п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ" .
———————————
Щипанова Н.И., Лалац В.В. Квалификация убийства при ошибке лица в свойствах личности потерпевшей // Вестник Южно-Уральского государственного университета. 2013. N 1. Т. 13. С. 70.
Мы не можем согласиться с данным утверждением, во-первых, потому, что "беременность" — это все же не мотив; во-вторых, повторимся, факт отсутствия беременности сам по себе еще не свидетельствует о необходимости квалификации по ч. 1 ст. 105 УК РФ; и главное, действующая конструкция п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ не включает в себя указаний на какую-либо мотивацию субъекта, т.е. предлагаемое ограничительное толкование рассматриваемой нормы не основано на законе. Мотивы убийства женщины, заведомо для виновного находящейся в состоянии беременности, могут быть любыми (месть, зависть, неприязнь, ненависть, возникшие на почве личных отношений, и т.д.) и на уголовно-правовую оценку содеянного не влияют. Поэтому независимо от мотива совершения убийство мнимо беременной женщины должно квалифицироваться по ч. 3 ст. 30, п. "г" ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Если вы не нашли на данной странице нужной вам информации, попробуйте воспользоваться поиском по сайту:
Повышенная общественная опасность этого преступления состоит в том, что погибает и сама женщина, и плод, в будущем ребенок. Учитывается также незащищенность женщины, ее неспособность оказать активное сопротивление преступному насилию,особенно на поздних стадиях беременности. Обязательным условием квалификации действий преступника является то обстоятельство, что виновный знал о беременности женщины либо мог судитьоб этом по ее внешнему виду. Источники информации о беременности женщины могут быть различными, однако они не влияют науголовно-правовую оценку деяния. Это могут быть внешние признаки беременности женщины, документальное подтверждение,>>
информация о таком состоянии от самой потерпевшей, ее родственников, друзей и подруг, иных лиц и т.д. Данное обстоятельство является решающим. Поэтому, если преступник достоверно не знал, а лишь предполагал либо догадывался о беременности потерпевшей, он не может нести ответственность по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Срок беременности уголовно-правового значения не имеет. В литературе описан случай убийства женщины, о беременности которой преступник знал предположительно, а не достоверно.
Согласно приговору Тюменского областного суда Б. признан виновным в убийстве жены, находящейся в состоянии беременности и осужден по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Верховный Суд РФ нашел приговор подлежащим изменению и, в частности, указал на следующее. Как следует из заключения судебно-медицинского эксперта, смерть жены Б. наступила от ножевого ранения, в связи с чем суд обоснованно пришел к выводу о виновности осужденного в убийстве его жены Б. Однако действия Б. суд неправильно квалифицировал по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судебно-медицинская экспертиза установила, что у жены Б. имелась беременность 10— 15 дней, однако, как видно из показаний свидетелей П. и Ч., потерпевшая с достоверностью не знала о наличии у нее беременности, а лишь предполагала о ней. Как установлено в судебном заседании, жена Б. сообщила ему о своей беременности предположительно. Следовательно, Б. заведомо не знал о том, что жена находилась в состоянии беременности. Поэтому он не мог нести ответственность по п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, и его действия переквалифицированы на ч. 1 ст. 105 УК РФ [1] .
Приведенная выше позиция следственной и судебной практики является единственно правильной, поскольку использование в уголовном законе понятия «заведомо» имеет в виду достоверное, не вызывающее сомнения знание, безусловную осведомленность о данном факте.
В случаях, когда виновный ошибочно думал, что женщина беременна (например, она сказала ему об этом), но на самом деле она таковой не являлась, в практике содеянное квалифицируется по ч. 1 ст. 105 УК РФ.
Потерпевшая К. сообщила М. о своей беременности и потребовала деньги, угрожая в противном случае заявить о ее изнасиловании М., последний ударил ее бутылкой по голове и несколько раз ногой по лицу. Когда потерпевшая потеряла сознание, М. накинул ей на шею петлю и привязал к ручке створки печи, в результате механической асфиксии потерпевшая скончалась. Судебно-медицинскими экспертами установлено, что в состоянии беременности потерпевшая не находилась. Суд первой инстанции квалифицировал эти действия М. по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ и ч. 1 ст. 105 УК РФ как покушение на причинение смерти потерпевшей, заведомо для него находившейся в состоянии беременности, и умышленное причинение смерти потерпевшей. Президиум Верховного Суда РФ исключил из судебных решений осуждение М. по ч. 3 ст. 30, п. г ч. 2 ст. 105 УК РФ, поскольку его умысел на лишение жизни потерпевшей был полностью реализован и в результате его действий наступила смерть потерпевшей. В обоснование решения было также указано, что согласно ч. 2 ст. 17 УК РФ совокупностью преступлений может быть признано одно действие (бездействие), содержащее признаки преступлений, предусмотренных двумя или более статьями УК РФ. Из приговора видно, что суд первой инстанции одни и те же действия М. квалифицировал и как убийство, и как покушение на убийство, т.е. по различным частям одной статьи УК РФ. Таким образом, квалификация его действий как покушение на убийство является излишней (постановление Президиума Верховного Суда РФ от 9 июня 2004 г. № 361п04 по делу М. — документ опубликован не был) 1 .
Аналогичное решение принял Президиум Верховного Суда РФ по уголовному делу в отношении Г., обвиняемого в убийстве беременной сожительницы.
Г., находясь в состоянии алкогольного опьянения, заведомо зная, что его сожительница Б. находится в состоянии беременности, на почве ссоры в целях умышленного убийства взял охотничье ружье и выстрелил потерпевшей в голову, причинив огнестрельное ранение головы, в результате которого наступила смерть Б. Свой умысел на убийство женщины, заведомо для него находившейся в состоянии беременности, Г. не довел до конца по независящим от него обстоятельствам, так как потерпевшая не находилась в состоянии беременности, о чем он не знал. Учитывая, что умысел Г. на лишение жизни Б. был полностью реализован и в результате действий виновного наступила смерть потерпевшей, которая в состоянии беременности не находилась, квалификация действий Г. как покушение на убийство является излишней, и осуждение по ч. 3 ст. 30, п. «г»
ч. 2 ст. 105 УК РФ должно быть исключено из судебных решений
- (постановление Президиума Верховного Суда РФ от 16 января
- 2008 г. № 420-П-07 — документ опубликован не был) 1 .
Вопрос квалификации в ситуации, когда виновный ошибается и убивает женщину, не находящуюся в состоянии беременности, в теории уголовного права является наиболее дискуссионным. Некоторые ученые предлагают квалифицировать такие преступления как покушение на убийство беременной женщины, т.е. по ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ [2] [3] .
Однако такая квалификация не будет правомерной на том основании, что в соответствии с изложенной позицией причинение смерти человеку квалифицируется только как покушение на преступление.
Другие считают правильным квалификацию по совокупности преступлений: простое оконченное убийство и покушение на убийство беременной женщины, т.е. по ч. 1 ст. 105, ч. 3 ст. 30, п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ [4] .
Данная позиция, наиболее правильно отражая сущность данного преступления, тем не менее неприемлема, потому что квалификация по совокупности оконченного преступления и покушения на преступление требует назначения окончательного наказания путем их сложения с пределом в 22, 5 года лишения свободы (ч. 3 ст. 69 УК РФ). То есть при убийстве беременной женщины максимальное наказание может составлять 20 лет, а в случае убийства небеременной — 22,5 года.
Значительная часть ученых придерживается третьей точки зрения, в соответствии с которой действия виновного в этих случаях следует квалифицировать как оконченное преступление — убийство женщины, находящейся в состоянии беременности (п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ). [5]
Что же касается данного мнения, которое в полной мере отражает общественную опасность содеянного, то и оно не может быть признано правильным, так как налицо реализованное посягательство на жизнь женщины, не находящейся в состоянии беременности.
Судебная практика разрешила возникавшие проблемы в случаях наличия ошибки виновного в квалифицирующем обстоятельстве в пользу квалификации содеянного как простого убийства, т.е. по
ч. 1 ст. 105 УК РФ, что подтверждается приведенными выше решениями Верховного Суда РФ.
Убийство беременной женщины может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, по любым мотивам и с любой целью.
